Сделай со мной что-нибудь такое, чему я не смогу воспротивиться, против чего не смогу взбунтоваться. Я хочу быть простой стеклянной бутылкой с заключенным в меня бумажно-чернильным посланием. Хочу скитаться по бескрайним водам, не имея возможности выбирать свое направление, повинуясь властным движениям волн, но в самой глубине прозрачной стеклянной души надеясь на то, что однажды меня прибьет к берегу и чьи-то руки вскроют меня и чей-то разум познает мою тайну. И, может быть, все выйдет как у Трумена Капоте в его лолитоообразном рассказе, но, возможно, все сложится совершенно иначе. Будут ли внутри меня обнаружены какие-нибудь грамматические ошибки? Думаю, да. Тот, кто отпускает блуждать по водному свету свой преисполненный тоски, одиночества и отчаяния крик, уже не может заботиться о том, согласуется ли письменное выражение его речи с нормами того языка, которым он отважился воспользоваться. Будет ли оскорблен язык тем, что его беззастенчиво использовали в своих целях, но допустили в этом материальном проявлении, воплощении немалое количество ошибок? Думаю, нет. Ему всегда хотелось быть идеальным. Не в смысле безупречности и невозможности уцепиться хоть за какой-нибудь крошечный недостаток, а в том понимании этого слова, которое является антонимом к слову "материальное". А тот, кто оставлен один на один с тем куском земли, который научил его выживать, почти позабыл о том, что раньше казалось ему идеальным в первом значении этого слова. Он не помнит, каково это - спать на мягкой кровати, сидеть за рулем автомобиля, иметь возможность выехать за город на выходные. Представления об идеальном безвозвратно изменились, перешли на новый, - который, на самом деле, давно забытый старый - уровень, но где-то на задворках памяти бродят еще призраки былых лет, былого существования. И поэтому он отыскивает среди практически полного вещевого Ничего То, что что еще может его спасти или хотя бы смиренно послужить иллюзией спасения. Но ты... ты сделай со мной что-нибудь такое, чему я не смогу воспротивиться, против чего не смогу взбунтоваться. Отправь меня туда, где нет ни чернил, ни бумаги, ни даже хоть сколько-нибудь обнадеживающей бутылки или той емкости, которая может ее заменить. Я хочу быть простым, человеческого племени скитальцем, не представляющим, куда можно и нужно идти, но точно знающим лишь одну основополагающую нематериальную вещь - с этой точки отсчета можно двинуться куда угодно и каждое направление будет выбрано по собственной воле.