[Розмарин.]

я не религиозный фанатик, и не мечтаю о стигматах, но было бы лучше пробить мои запястья гвоздями, чем прибивать меня за капюшон к стене так, что ноги в воздухе болтаются.
я хочу спрыгнуть вниз. слышишь, о великий прибивальщик к стенам, спрыгнуть! но ткань капюшона словно бы потеряла способность рваться. осталось только подобно Алисе смотреть на свои далёкие ноги и думать недалёким мозгом о том, что буду посылать им ботинки на Новый год. хотя какие ботинки, какой Новый год... моя нынешняя пара обуви уже никогда не износится, не пробежится по траве, не наступит в лужу, не "попросит каши".

я помню тебя совсем ещё маленьким. а ты, ты меня помнишь? в твоих походах под столом всегда было что-то особенно трогательное. ты брал шнурки гостей своими пухленькими пальчиками и смотрел на них с таким видом, словно решаешь какой резать провод: красный или синий? и после того, как некоторые из жертв твоих невинных шалостей спотыкались или и вовсе падали при попытке выйти из-за стола, ты получал "награду" в виде нескольких шлепков и наблюдал за смущённо улыбающейся и извиняющейся перед взрослыми дядями и тётями мамой.
а по телевизору снова показывали ёлку и кружащихся вокруг неё нарядных детей. ты сидел под маленькой её копией (дочкой большой ёлки - как говорила мама), грыз шоколадного Деда Мороза и мечтал, чтобы все взрослые привязали свои шнурки к стульям и закружились с ними в задорном танце. что за странное сочувствие к стульям? к стульям, которые всегда были вынуждены стоять на месте и жалобно поскрипывать под тяжестью садящихся на них людей. никто не слышал этих их печальных вздохов, только твои "ушки на макушке" улавливали каждый звук с внимательностью радиста. и однажды ты решил приделать к своему любимому стулу крылья от сшитого мамой костюма майского жука. стул, конечно, был счастлив всей своей стуличьей душой, но, увы, так и не взлетел. однако в то, что сам-то ты летать умеешь, твой детский ум верил беспрекословно. и ты летал каждую Новогоднюю ночь. летал и падал в сугробы, поднимающиеся до самых окон первого этажа квартиры. летал и падал, падал и летал. каждую Новогоднюю ночь...

часы давно уже пробили 12, а я, так и не отцепив свой капюшон от стены, вишу здесь и мечтаю о том, чтобы потанцевать хотя бы со стулом. так помнишь ли ты меня? мои шнурки дедоморозовских ботинок уже не вызывают у тебя сосредоточенную улыбку любителя связывания гостей воедино. я провожаю взглядом твою фигуру стройного юноши и со вздохом жду, когда же прилетит фея, вертолёт или хотя бы дятел, который любит клевать ткань капюшонов. но ноги всё так же с печалью смотрят на свою тень на полу и уже сами предлагают послать им в качестве подарка пару мягких домашних тапок.

я помню тебя сидящим под столом и выбирающим между шалостью и скукой. между детством и старостью. между неувядающей памятью и вечным забытьём. тогда мне казалось, что ты никогда не сделаешь свой выбор в пользу серебристой паутины времён, опутывающей собой фигурки маленьких детей и ставящей их на полку в качестве сувениров. да, тогда мне всё ещё казалось...

Comments

наивкуснейший текст) загадочный, полный символики) кому он посвящен?раньше был Пуговичник, теперь - Прибивальщик?)

[Розмарин.]

Sv.Avgust
спасибо) да вроде никому. это, так сказать, собирательный образ. х)
ой, а я с Пуговичником не знаком. ^^"

а с легендой про Сольвейг и Пер Гюнта?

[Розмарин.]

Sv.Avgust
только по наслышке, не читал. но обожаю музыку Э. Грига к этой драме.

[Кисомышка]

"наивкуснейший текст"
за неимением собственных оригинальных отзывов, пожалуй, соглашусь с этим)

очень красивая речь) здорово!
а в голову пришла фраза "как же быстро уходит от нас детство". эхе-хее))

[Розмарин.]

Кисомышка
благодарю. ^^

Ушастый Зверь
спасибо) доо, даже не побоюсь процитировать Шатунова "детство, детство, ты куда ушло, где уютный уголок нашло?" х)

вот там и был Пуговичник) он переплавлял тех людей, которые не могли попасть ни в Рай, ни в Ад, тк были не праведниками, но и не грешниками, в пуговицы. Но Пер Гюнт избежал этой судьбы, потому что из-за него мир услышал песни Сольвейг