[Розмарин.]

Принимая горячую ванну, опуская спокойно дышащее тело на самое дно её, я иногда слышу как неспокойно делается сердцу. И всё моё существо словно бы становится одной только ею - этой бьющейся в грудной клетке птицей. И тогда я начинаю представлять, как сердце выплывает из тела и отправляется в опасное путешествие по водам ванной. Как оно цепляется зубами за хвост мочалки, представляя, что она - чудище морское, и долго борется с этим своим противником, в итоге отправляя его на дно морское. Как плавает наперегонки с задорно крякающим утёнком и, обогнав, показывает ему язык и дразнится. Как долго и задумчиво смотрит на пушистую пену для ванны, думая, что это, должно быть, та самая пена, в которую превратилась после смерти андерсеновская Русалочка... В этот момент ему даже грустно становится. Ведь оно же - моё сердце. А я, помнится, лет в 5-6 долго не мог смириться с судьбой этой сказочной героини. И хоть сердце и взрослый весьма господин, ему всё же печально и обидно - тоже. Да, конечно, на то оно и сердце, чтобы чувствовать. Однако вспоминая случай с мочалкой, мне кажется, что подобное - это лишь моя мечта. В действительности же я не так смел и решителен. Да и не так вреден, чтобы утят безобидных дразнить. Так что вовсе не сердце моё воды ванны рассекает, а очередная проекция его. Но всё равно, в рамках определённого взгляда на ситуацию, я понимаю, что это не значит ровным счётом ничего. Просто потому, что не могут плавать в ваннах ни сердца, ни их проекции. Но. Мысли-то как раз плавать очень даже любят - и это лишний раз доказывает то, что бороздить седые волны может хоть яблоко глазное, хоть палец безымянный. А стало быть, и проекции сердца, и ему самому в любую из сторон пути открыты!