Иногда меня спрашивают или я сама себя спрашиваю об отношении к христианству. И тогда у меня возникает желание сказать не о христианстве в целом, а об Иисусе. Потому что о нем самом я, пожалуй, узнала больше, чем о религии. Но часто я теряюсь и не знаю, как выразить свои ощущения, чувства и мысли, которые Иисус вызывает, и выходит, что мне даже нечем его объяснить. Он существует такой необъяснённый, такой непонятный для многих. Но ведь я знаю о нём что-то, и единственная проблема заключается в том, что довольно трудно логически обосновать его значимость и его благость. Он хороший. Но не потому, что был добреньким и призывающим всех к такому же добру. Если верить Юнгу, а я ему верю, потому что ощущения говорят - "можно верить"... так вот, если верить Юнгу, Христос есть символ самости. И в этом нет ничего необычного и ничего странного. Просто символ. Просто самости. Если просто произнести вслух или же написать две этих формулировки, то ничего не произойдёт. Смысл, заключённый в этих словах, нужно прочувствовать. Символом самости, разумеется, выступали и другие персонажи. Для меня, например, Кецалькоатль по ощущениями в чём-то близок к Иисусу. Стало быть, Иисус - это не что-то единственное в своём роде. Но вся соль, наверное, в том, что есть бессознательно верующие, которые веруют по разным причинам, и есть те, кто считает христианство полнейшей ерундой. Ни тем, ни другим, по сути, неизвестен глубинный смысл центрального персонажа христианства. А глубина, меж тем, есть, и её ничуть не меньше, чем, например, в язычестве. Может, и не больше, но точно не меньше. Но её всё время нужно объяснять. Это, как я уже написала в начале, довольно непросто. Но всё-таки нужно пробовать. Даже просто для самого себя.
Бывают цветы, а бывают ебаные цветочки. Зачем люди превращают их в приукрашивание, в пошлость? Когда-то я срезала красные садовые гладиолусы, прикладывала их к груди, и мне казалось, что я умерла. Очень красиво и совсем не пошло. И даже не эстетично. Просто красиво... Это всё равно что лечь рядом с мёртвым оленёнком, как в "Мертвеце" Джармуша. Обниматься с цветами, зная, что они что-то выражают, что-то в себе несут архетипическое. Застывать вместе с ними в единый образ, становиться случайным, минутным предметом искусства. Искусства на скорую руку, искусства ради... Ради чего? Существует, например, искусство ради искусства, и оно мне не нравится. Обниматься с цветами - это искусство-улов. Как рыбачество. Только моряки ловят рыбу, а люди ловят силу архетипов из особого пространства и придают им форму. Или же наоборот - совершенно случайно создают какую-то форму и, поразившись в ней чему-то, ощущают, что эта форма не простая, а притянувшая к себе содержание. Эстетика часто ничего не стоит, часто бывает лишена содержания. Растущий на грядке цветок сам по себе ничего не значит (ну, кроме того, что он растение и имеет своё место в классификации Карла Линнея). Но цветы словно бы созданы для того, чтобы окутывать их историями, сказками, легендами... И не нужно мешать их с грязью. Пока они сами не сгниют и не станут удобрением для своего будущего поколения.
Здесь всё такое уютное, что даже захотелось вернуться сюда хотя бы на одну запись. Мир раскалывается надвое, как голова замученного мигренью человека. И если не защищать себя от одной половины наушниками и музыкой, то можно сойти с ума.
О милосердная сирена! Губить не хочешь моряков, но вместе с тем не петь не можешь и проклинаешь голос свой, который променять готова на что-то вроде пары ног, как было в сказке про русалку, но где тот моря уголок, в котором водится колдунья, тебе способная помочь? И - снова ночь... поёт сирена... Услышит первым рулевой, за ним подтянутся другие, и, будто бы солдатов строй, внимающий вождя приказам, всецело обратятся в слух, а сладость песни, как проказа, как непредвиденный недуг, как то, что что не верил ране, уже ведёт корабль ко дну. Сирена плачет над телами, заполнившими глубину.
Меня преследуют мысли о смерти и эфемерное ощущение ее присутствия в том, что со мной происходит. В самых обычных бытовых вещах. В поездке на автобусе, к примеру. Про сны я вообще молчу... в очень многих ощутимо ее дыхание, слышен стук ее каблуков, шелест ее нарядов и так далее, сравнивать смерть с женщиной, как известно, не ново. Меня это беспокоит, так как не скрываю того, что боюсь умереть. Но стоит ли бояться? Может быть, это отражение моего поменявшегося сознания? А эти перемены для меня важны и положительны. Смерть в таком сознании, пожалуй, совсем другая.
Что я делаю вот уже который день подряд? Отыскиваю какое-нибудь интересное, заманчивое по описанию кино и смотрю его, попутно зафлуживая твиттер нескончаемыми впечатлениями. А главное: чем больше я вижу перекличек и аллюзий с чем-то, чем больше ассоциаций кино мне навевает - тем сильнее мне хочется флудить! Да, я полон эмоций и даже - что кажется мне более ценным - мыслей. Ну плохо ли разве чувствовать себя "в теме"? Когда не просто наблюдаешь за движением тел и душ персонажей, не просто отрешаешься от личного течения времени путем внедрения во время художественное, а еще и вливаешься в мир смыслов и символов, которые есть отражение мира в целом. ...И мир, в свою очередь, вливается внутрь меня бокалами самых различных вин...
Я уже давно, еще в конце осени, определила для себя, что "Меланхолию" посмотреть стоит, и оттягивала момент не из-за себя, а из-за мамы, которая тоже выразила желание ознакомиться с этим фильмом. И вот, этот торжественный момент настал... Первым делом я обратила внимание на музыку и задала себе вопрос "Интересно, а понравилась бы она Ницше?" Поделилась этим с мамой, и она сказала, что, возможно, он ее даже слышал, потому что она явно не современная. Я согласилась и после просмотра решила непременно заглянуть в интернет и узнать, кто же композитор. И каждый раз, когда действия фильма сопровождалось музыкой, мне казалось, что Ницше бы понравилось. Хе-хе, да, я не слышала у Вагнера ничего кроме "Полета валькирий" и поэтому не могла понять, что это именно он. Потому что - да, чорт побери, это оказался как раз он! Ницшевский любимец (на момент написания "Рождения трагедии", потому что потом его восхищение Вагнером было, насколько мне сейчас известно, прервано и порвано; по каким причинами - пока еще не знаю). Вот так что, момент для просмотра выбран был самый что ни на есть подходящий. Ибо что бы еще меня так восхитило, как не это совпадение?) Увы, не само кино бы точно.
В фильме Марк Чепмен и его случайные знакомые обсуждают фильм Полански "Ребенок Розмари". А также убийство его беременной жены Шарон Тейт - преступление, известное в истории как "убийство Тейт - Ла-Бьянка". Вопрос: о какой песне Джона Леннона начинает лепетать Марк, будто из-за нее были убиты Тейт, ее нарожденный ребенок и еще люди, которые были тогда в особняке? о_О
Я никогда не слушала "Битлз" и имею весьма посредственное представление о тех идеях и взглядах, которые они выражали своим бессмертным, как показывают годы, творчеством. Но "Над пропастью во ржи" я читала. И вот - посмотрела фильм "Глава 27". Как фильм - скучно, как демонстрация человеческого сознания - очень интересно. Бедняга впитал в себя мировоззрение Холдена Колфилда, глубоко согласился с тем, что "все в мире отстой" и не смог простить божеству-от-рок-музыки, что тот - не отстой, что тот - прекрасен и всеми любим-обожаем. Поэтому будущему убийце оставалось лишь убедить себя в том, что и божество - "отстой". Ну, чтобы картина мира была однородной. Ведь так сладостно думать, что мир невыносим и лишь ты один такой бедный непонятный малый. А те самые любящие и обожающие впитали в себя творчество и жизнь божества-от-рок-музыки и искренне скорбят, проливая немало слез и не желая смириться с тем, что их кумир мертв. До чего же человек интересен. Насколько глубоко способен он проникнуться. Или же его роль наоборот пассивна, и это само явление выбирает его для того, чтобы в него впитаться и что-то с его пассивной, но все же помощью сделать? Сдвинуть что-то в мире в сторону, назад, вперед, чуть южнее, чуть севернее, чуть правее, чуть левее и так далее?.. Как странно, два вроде бы разных явления могут наслаиваться друг на друга. Вот музыкант. Вот впечатлительный псих. Как люди они не пересекаются. Как воплощения явлений - вполне. А вообще-то, я ведь хз, правда ли все было так, как в фильме (который по книге) показано.)
Следуя "филологическому завету" господина Большухина, я взялась за чтение "Рождения трагедии из духа музыки" Ницше. Про противопоставление Диониса и Аполлона всё понятно; про причину того, почему боги греков именно такие, какие они есть, тоже ясно, хоть и не могу пока определиться со своим к этому объяснению отношением. Но одно мне кажется непонятным, или, я бы даже сказала, - странным: почему сон для Ницше исключительно греза, иллюзия, отрешение от хаотичности и невзгод жизни путем проникновения в прекрасный мир четкости и порядка? (Это если я, конечно, верно понимаю, а я не совсем уверена в этом, потому как книга эта написана языком дюже витиеватым, супротив которого мой мозг встает на дыбы, щерится, как кот, и воинственно выгибает спину колесом, но все же изо всех сил идет напролом.) Почему он воспринимается им как нечто, что способно дать толчок и материал к художественному творчеству, но при этом не может помочь проникнуть в бездну мироздания, в его тайны? Наверное, стоило бы выяснить, какое в те времена к феномену сна было отношение. И именно в Германии. Вообще, это отношение напоминает то, которое свойственно романтизму, да и книга относится к раннему романтическому периоду Ницше. Так что тоже более-менее понятно, почему сон для него именно таков. Но все равно, мною это воспринимается как недостаточно верное и является причиной того, что аполлоническая сторона в этой его дуалистической теории искусства будет казаться мне недоразвитой, ущербной. х)